– Мы – твои дети! Ты создал нас последними! А развепоследние – не самые любимые?

Голос прозвучал еще тише:

– Вы последние… последняя… надежда… Если и вы…

– Но почему? – закричал Таргитай во весь голос. – Почему?

– Рушить очень просто… Когда нет надежды… надо рушить… Я немогу создать лучше, чем сотворил… Но мир должен быть лучше…

– Каким? – закричал Таргитай, срывая голос.

– Не знаю… Я много раз перекраивал мир. Были ходячие горы иживые океаны, был мир пылающей земли, был расплавленного железа… Когда всеполучалось плохо, я, устав, сотворил богов… Оказалось намного лучше, я воспрялдухом. Они должны были продлить мое дело. Сами перестроить, улучшить, добавить,украсить…

– Они сделали?

– Боги – вечные дети. Им хватит мощи для себя. Я дал имвечную жизнь, вот они и… не спешат.

Он опять молчал так долго, что Таргитай не выдержал:

– Что?

Красные немигающие глаза снова остановились на нем.

– Ты еще здесь, человек… Вы, люди, последний вздох этогоумирающего мира… Последняя, угасающая надежда… Младшие боги, которые живут одинмиг…

Таргитай закричал, срывая голос:

– Но как мы, такие малые, сможем сделать то, что не можешьты?

Плечи Сокола обвисли, словно бог богов не мог больше неститяжесть всего мира.

– Не ведаю… Вы – последние… Если не вы… больше некому…конец…

Багровые глаза погасли. Сокол застыл, снова превратившись вглыбу окаменевшего света. Таргитай в великом горе отступил на шаг. Сердцепрыгало как заяц, а в животе лежала льдина. Жизнь как кощуна: чем дальше, чемстрашнее. Сделать то, за что не берутся даже боги? Да что боги – сам Род не всилах? А еще успеть в три дня?

Род блистал, но это был блеск огромной льдины в лучахсолнца. Мир был холоден и жесток.

Таргитай отступил еще. Под пяткой уже чувствовалась пустота.Он согнулся, как от резкой боли в животе.

– Миром правят боги, – прошептал раздавленно. – Одни добрые,другие злые, третьи… третьим все одно. Но любой сильнее нас во сто крат. Мыбессильны даже со всей-всей магией!

Сокол молчал. Таргитай без сил повернулся, деревянные ногикак две колоды. Руки мертво хватались за выступы. К счастью, спускаться все желегше, иначе бы сразу…

Бессмертные боги не перемрут, оставив мир людям, и неперебьют друг друга. Но даже исчезли бы боги – что могут люди?

Вокруг Олега бушевал яростный вихрь. Волосы встали дыбом,сухо потрескивали. Даже волчья шерсть встопорщилась, по кончикам прыгалиискорки. Щелкали, будто кто давил вшей. Магический кокон с трудом выдерживалудары. Через скорлупу пробивался свист, треск, непрестанный скрежет, будто онломился сквозь гору, а не несся сквозь пустой воздух.

Серое за магическим коконом исчезло почти мгновенно. Блеснуляркий зеленый свет – вынесло за пределы ствола, но не успел перевести дух, мол,уже под кроной Прадуба, как исчезло и зеленое. Он мчался во сто крат быстреевыпущенной рукой Мрака стрелы!

Даже сквозь полупрозрачную скорлупу кокона было страшновидеть ровную серую полосу внизу. Такое зрил только однажды: скакал наобезумевшем коне, свесившись с седла от стрел киммеров, едва не вспахивая носомземлю… Тогда перед глазами точно так же сливалось в серую дымную полосу.

Воздух внутри кокона превратился в кисель, загустел. Олегчувствовал себя мухой, попавшей в клейкий сок березы. Зато в лицо не дуляростный ветер, что терзал на летящем ковре, Змее, Рухе. Пожалуй, на такойскорости ветер срывал бы не только слюни, но и куски мяса.

Внезапно он ощутил едва заметное изменение. Быстро вскинул клицу кулак. На мизинце было серое кольцо, настолько незаметное, что невспоминал с момента находки. И не замечал: руки редко бывали другого цвета. Носейчас колечко начало нагреваться само по себе!

Сердце застучало чаще. Горячая кровь ударила в голову. Доэтого мчался сквозь пространство холодный и рассудительный: что понятно, то нестрашно… ладно, пусть страшно, но тот страх легко побороть, а неожиданное… илималоожидаемое, так как втайне надеялся, может поднять волосы дыбом на затылке ишерсть по всей спине. Кольцо начало наливаться темно-вишневым цветом. Такменяет цвет железо в горне, но палец не жгло, тепло шло странно живое, словно кнему прижался сытым боком сонный котенок.

Внезапно ногам стало холоднее. Олег поспешно повторилзаклятие, волосы встали дыбом: мог вывалиться из магического кокона!

Хорошо, что никто из друзей не спросил даже, куда именнопойдет искать Первоскорлупу. Даже сейчас все еще не знает, в ту ли сторону?

Впрочем, куда бы ни пошел, обязательно упрешься, если веритьстарым волхвам, в Край Света. Но это если верить им. Уже не раз убеждался, чтодревние, несмотря на расхожую мудрость, что в старину-де были умнее, на самомделе знали не так уж много. Да и то, что знали, нуждается в поправках.

Внезапно, как ножом в грудь, ударило встречным ветром.Магический кокон раздулся и с треском лопнул. Олега бросило словно на каменнуюстену. От страшного удара захрустели кости. Он ощутил соленую кровь во рту. Нострашнее боли было осознание, что он ударился просто о… воздух!

В панике попытался укутаться в кокон снова, но боль путаламысли, острый ветер раздирал рот и забивал легкие. Ветер сменился, свирепо дулуже снизу, с каждым мгновением сильнее. В желудке ощутил пугающую пустоту,сердце замерло. Он понял, что стремительно падает вниз.

Прикрыв ладонями глаза, заставил себя посмотреть навстречустремительно приближающейся земле. Его несло по крутой дуге на серо-зеленуюмассу, что прямо на глазах начала распадаться на зеленые холмы, те разрослись,обозначились крохотные деревья.

В страхе закрыл глаза. На заклинания нет времени, жизнькороче заклятия, судорожно напрягся. Рвущий ноздри воздух донес запахземляники. Он зажмурился плотнее, ожидая страшного удара оземь, его лютотряхнуло, смяло, он закувыркался, с великим усилием замахал руками… сперепонками между пальцами… Нет, уже не руками – встречный ветер едва невыламывал из плеч суставы длинных крыльев.

Он расправил сперва наполовину, перебарывая встречноедавление урагана, наконец распахнул крылья полностью. Перед вытаращеннымиглазами промелькнуло зеленое. В ноздри ударило запахом зелени, затем по лицубольно хлестнуло, а на зубах захрустело.

Он с великим трудом начал подниматься по широкой дуге.Крылья ныли. Во рту был гадостный вкус. Он с великим облегчением выплюнулгрязный комок. Хорошо, Мрак не видел, как он на лету жрал траву. До сих порвспоминает, как он зайца прибил…